Взятка – не измена Родине

Так посчитали чиновники Минюста, отказавшись признавать взяточничество в оборонно-промышленном комплексе государственной изменой.

Законопроект, согласно которому взяточничество в ОПК нужно карать максимально строго (15 лет лишения свободы и стократный штраф), был подготовлен и предложен вице-премьером России Дмитрием Рогозиным и главой думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Ириной Яровой. Ранее, в феврале Дмитрий Рогозин прямым текстом предлагал приравнять взяточничество при заключении оборонных контрактов к государственной измене. По его словам, воровство в армии, на флоте или оборонке – это «не просто частный грех», а самое настоящее пособничество врагу.

В Минюсте посчитали иначе: с точки зрения ведомства, предложенный законопроект нарушает принцип равенства граждан перед законом. К тому же в Уголовном кодексе уже достаточно статей, которые регулируют вопрос взяточничества – статья 204 УК РФ (коммерческий подкуп) и статья 290 (получение взятки). Эти статьи, по мнению специалистов ведомства, распространяются на все коррупционные случаи и не зависят от сферы, где именно была выявлена взятка. Не поддержал инициативу вице-премьера и Верховный суд, сославшись на отсутствие статистики, которая бы доказывала необходимость ставить взятки в ОПК «выше» всех остальных.

Но авторы законопроекта не собираются опускать руки – в их планах разработка нового предложения на эту же тему, причем сделано это будет в ближайший месяц, а в конце мая будет проведен круглый стол. На нем в присутствии представителей Генпрокуратуры, Минюста, Верховного суда, а также оборонщиков и военных тщательно обсудят вопрос, стоит ли ужесточать наказание за взятки в ОПК. Дмитрий Рогозин и Ирина Яровая настроены решительно – по их мнению, взятка, касающаяся оборонного заказа, это не обычное экономическое преступление. Теперь перед ними стоит непростая задача доказать это своим оппонентам – прежде всего, Министерству юстиции.

С одной стороны, Минюст, конечно же, прав: любая взятка – это преступление, в какой бы отрасли она не фигурировала. Коррупция в любом деле наносит ущерб существующему порядку, и судить о его «тяжести» очень трудно. Если человек с психическими заболеваниями даст взятку за медсправку для получения водительских прав, создается серьезная угроза жизни обществу – ведь «благодаря» врачу-взяточнику на дорогу выезжает псих. В образовании ситуация похожа: если студент-медик при нулевых знаниях сдаст экзамен за деньги, нам с вами тоже не поздоровится, причем в прямом смысле. С ОПК не намного сложнее: если подрядчик попросит заказчика принять за взятку заказ с дефектами, от этого пострадает обороноспособность всей страны, и прежде всего – общественная безопасность. Так и получается, что взятка страшна и деструктивна вне зависимости от того, где бы она ни появилась. К тому же Минюст, отказывая законопроекту в поддержке, достаточно справедливо апеллирует к принципу равенства граждан перед законом.

С другой стороны, учитывая сегодняшнюю обстановку, некоторые отрасли в плане искоренения коррупция все-таки могли бы иметь какой-нибудь «приоритет». Как минимум, такого мнения придерживается вступающий в должность президент Владимир Путин. В своей программной статье «Быть сильными: гарантии национальной безопасности России», которая была опубликована в феврале в «Российской газете», он написал следующее: «Коррупция в сфере национальной безопасности – это, по сути, государственная измена».

Сказать по чести, «мимо кассы» денег в оборонке уходит действительно не мало. В конце января этого года Федеральная служба по оборонному заказу отчиталась по результатам проверки предприятий, ответственных за исполнение государственного оборонного заказа в 2011 году. Всего ведомством было проведено 257 проверок, в ходе которых были выявлены экономические нарушения на сумму в 25 млрд рублей (при общем финансировании гособоронзаказа в 870 млрд рублей). Эти нарушения – конечно же, не прямое воровство, скорее халатность и нецелевое использование средств: в основном, оборонные предприятия уличили в том, что они завышали стоимость и объемы выполненных работ, брали оплату за невыполненные заказы или выполняли работы, не предусмотренные техзаданием. По итогам проверок Федеральная служба направила провинившимся около 400 предписаний об устранении нарушений.

Но было и форменное воровство. О его размахе в начале января 2012 года сообщил главный военный прокурор Сергей Фридинский, назвав ущерб от коррупции в ВС РФ за 2011 год «космическим» – около 3 млрд рублей. В качестве яркого примера Фридинский рассказал о раскрытом хищении 700 млн рублей, которое совершило руководство Центра анализа электромагнитной совместимости ФГУП «Воентелеком». Всего за 2011 год военные прокуроры выявили в своей подконтрольной области 250 взяточников.

Тогда же Сергей Фридинский сетовал, что ему и его коллегам никак не удается пролоббировать внесение в законодательство изменений, которые бы помогли остановить коррупцию в сфере гособоронзаказа. В частности, главный военный прокурор предлагал упразднить в гособоронзаказе институт посредников и ужесточить условия заключения контрактов. Также Фридинский отметил, что обнаружить взяточников в военной сфере сегодня довольно трудно, т.к. благодаря откатам между заказчиками, посредниками и подрядчиками образуется прочная круговая порука, когда все довольны и потому молчат.

В свете последнего довода инициатива Рогозина и Яровой выглядит вполне закономерно: если «оборонные» коррупционеры окопались столь прочно, то и бить по ним надо из тяжелого орудия. Вот только как при этом соблюсти гражданские права? Пока что здесь у законодателей вышла заминка. Какой выход они найдут из сложившейся ситуации, мы узнаем как минимум через месяц.

Общественно-политическая интернет-платформа "Русь"